16-летняя жительница Авдеевки, выжившая после падения с пятого этажа, заново научилась ходить

16-летняя жительница Авдеевка осталась жива после падения с пятого этажа, в результате ЧП она сломала позвоночник. И всего через четыре месяца после травмы… заново научилась ходить.

В охваченном войной регионе не осталось ни специалистов, ни медицинского оборудования для проведения сложных операций, и девушку санитарной авиацией доставили в Днепропетровскую областную детскую больницу. Врачи диагностировали у пациентки перелом позвонка в области поясницы и провели срочную операцию. По мнению медиков, надежды на то, что Катя будет ходить, почти не было — травма оказалась очень серьезной.

— До сих пор не могу спокойно вспоминать об этом случае, — сквозь слезы говорит Катина мама Наталья Шахова. — В то утро я ушла на работу, муж с младшим ребенком, пятилетним Ромой, вышел в магазин. Катя осталась одна в квартире. С началом войны школы и детские сады закрыли, поэтому наши дети постоянно сидят дома. Я работаю инженером на Авдеевском коксохимическом заводе. Сижу на рабочем месте и вдруг чувствую: теряю сознание… Перед глазами все поплыло, бросило в холодный пот. Сбежались коллеги, привели меня в чувство. Я посмотрела на часы: стрелки показывали половину десятого. Потом узнала, что как раз в это время дочка выпала с балкона.

— Когда родители ушли, я села писать реферат по истории, — рассказывает Катя. — Слышу, стиральная машинка, которую мама включила перед уходом, подает сигнал. Я вытащила влажное белье из барабана, сложила его в пластмассовый таз и пошла на балкон. Веревки для сушки белья у нас натянуты за окнами балкона. Ну, я открыла окно и начала развешивать стирку. Дотянуться до крайней веревки не получалось, и я встала на табуретку. Встряхивая пододеяльник, чтобы он ровно лег на веревку, потеряла равновесие и… полетела вниз.

В книгах пишут: мол, в такие моменты у человека перед глазами пробегает вся жизнь. У меня такого не было. Первая мысль: я что, падаю? И начала руками хвататься за веревки… Потом, в больнице, врачи сказали, что это спасло мне жизнь: немного затормозило падение и позволило в полете перевернуться. То есть падала вниз не головой, а ногами. Когда летела в воздухе, думала только об одном: почему так долго? Скорее бы уже приземлиться. Я, наверное, была в состоянии шока, потому что боли от удара о землю не почувствовала. И еще мне сильно повезло, что упала не на асфальтовую дорожку, которая тянется перед домом, а на клумбу. Все-таки земля мягче…

Лежу, значит, на клумбе и думаю: надо вставать и возвращаться домой. Пробую подняться — и не могу. Тут ко мне подбежали прохожие. Стоят, смотрят ошеломленно. «Помогите подняться», — прошу. А они схватили мобильные и, слышу, вызывают «скорую». «Да я сама до квартиры дойду, — говорю им. — Вы только поставьте меня на ноги». Потом приехала карета «скорой», и когда врачи попытались переложить меня на носилки, тело вдруг прожгла страшная боль. В тот момент я и осознала, что дела мои плохи. Помню, кричала медикам: «Уколите обезболивающее! Я не выдержу эту боль!»

— Мне позвонили из больницы и сказали, что дочка упала с балкона, — продолжает Наталья Сергеевна. — Примчалась туда: «Что с Катей?» А врачи пожимают плечами: «Не знаем. Наверное, что-то сломала». В нашей больнице не осталось даже оборудования, чтобы сделать снимки. Нас отправили в город Димитров. Там сделали рентген, и он показал, что у Кати переломы позвоночника, берцовой кости и лодыжки правой ноги. «Ищите клинику, где смогут сделать срочную операцию, — сказали врачи. — У нас таких специалистов нет». Принять дочку согласились в Днепропетровской детской областной больнице. А как туда добраться? Я в шоке звонила всем, кому могла, разыскивая машину, — нет транспорта, и все. В конце концов, за нами прислали вертолет.

Прилетели в Днепропетровск в чем были: в спешке даже не успела взять ни денег, ни вещей. Спасибо пациентам областной больницы: они нанесли нам продуктов и одежды. А когда о Кате рассказали по местному телевидению, в отделение стали приходить местные жители. Люди приносили деньги, домашнюю еду… Без такой поддержки я бы, наверное, не справилась с навалившимся несчастьем. Осмотрев Катю, нейрохирург сказал, что требуется срочная операция на позвоночнике: обломки кости сдавили спинной мозг. Чтобы собрать расколовшийся позвонок, нужно было установить специальную титановую конструкцию. А она стоит без малого 34 тысячи гривен! Кроме того, нужно было закупить много медикаментов. Ведь предстояли еще операции на сломанной ноге.

Услышав это, я вышла на улицу, села на ступеньках больницы и разрыдалась. Где найти такие деньги? Позвонила своей начальнице, а она говорит: «Звони на горячую линию штаба Ахметова. Там помогают жителям зоны АТО и действуют очень быстро», продиктовала номер. Помню, я позвонила туда, объяснила ситуацию, мне сказали: «Успокойтесь, все будет хорошо, мы поможем». После этого разговора о деньгах я уже не думала. Сотрудники штаба Ахметова сами связывались с врачами, приобрели и доставили в больницу титановую конструкцию, закупали необходимые лекарства. Они полностью взяли на себя финансовые вопросы, не посвящая меня в детали. До сих пор не знаю, в какую сумму обошлось лечение дочери. Не могу найти слов, чтобы выразить штабу Ахметова всю материнскую благодарность.

— Операция длилась больше шести часов, — говорит заведующий отделением нейрохирургии Днепропетровской областной детской клинической больницы Владимир Агафонов. — С помощью титановой конструкции мы зафиксировали позвоночник. Это достаточно тяжелое хирургическое вмешательство. На уровне сломанного первого поясничного установили титановую тягу. В четыре позвонка (11-й и 12-й грудные и во 2-й и 3-й поясничные) вкрутили по четыре специальных винта, соединив их перемычками. После установки каждого винта проводили рентгеновское исследование: под нужным ли углом стоит винт? Ошибка хирурга всего на один миллиметр могла сделать позвоночник перекошенным, а исправить это практически невозможно.

Напишите, пожалуйста, в статье, что для подобных операций используют передвижную рентгеновскую установку, а она у нас в больнице очень старая и работает с перебоями. Если поломается окончательно, даже не знаю, что будем делать. Сейчас поток пациентов огромный: принимаем детей из Донецкой и Луганской областей. Вот бы нашлись спонсоры и купили больнице новую передвижную рентгеновскую установку! Правда, стоит она недешево — 450 тысяч гривен. Мы очень надеемся на отзывчивость меценатов.

— Профессор, который оперировал Катю, сказал мне: «Мы сделали все, что могли, — скрепили позвоночник. В будущем это позволит вашей дочери сидеть. Ходить — нет. В лучшем случае она будет передвигаться в инвалидном кресле», — продолжает Наталья Сергеевна. — После таких слов я впала в отчаяние. Плакала постоянно, молилась: «Господи, сотвори чудо и поставь мою дочь на ноги!» А вот Катя, наоборот, держалась молодцом. Даже успокаивала меня: «Мама, не плачь. Я буду ходить. И даже на каблуках! В день своей свадьбы надену белые туфли на самых высоких каблуках, какие только найду. А ты будешь смотреть на меня и радоваться». Такая дочкина уверенность давала мне силы.

Но я все равно время от времени выходила в коридор и плакала там, чтобы Катя не видела моих слез. До войны дочка профессионально занималась бальными танцами, она вообще была такая непоседа — все время в движении. И тут вдруг в один миг все переменилось. Теперь моя Катя лежала на больничной койке, не в силах даже перевернуться, и врачи говорили, что это навсегда… Нас перевели в отделение ортопедии, где Кате прооперировали бедро и лодыжку, установив в ноге спицы. Эту операцию тоже оплатил штаб Ахметова.

"Когда с дочкой случилась беда, я постоянно плакала и молилась: «Господи, сотвори чудо и поставь ее на ноги!» И чудо произошло", — рассказывает Ольга Сергеевна

Через неделю после операции на позвоночнике Катя сильно удивила врачей, начав подниматься на локтях, а потом даже садиться. Чтобы увидеть это, к нам в палату пришел оперировавший дочку профессор. Посмотрел на сидящую Катю и сказал: «Это чудо!» Через полтора месяца мы с дочкой вернулись домой. Врачи говорили, что Кате нужно заниматься с реабилитологом и, чтобы ходить, носить ортезы (ортопедические корсеты и бандажи. — Авт.). У нее ведь не было чувствительности в ногах. Но дочка встала на ноги без посторонней помощи.

Из-за войны в Авдеевке почти не осталось врачей и реабилитологов. Со спецсредствами для инвалидов тоже большая проблема. У людей сейчас одна задача — выжить во время обстрелов. А нас бомбят каждый Божий день. Хорошо, что у меня на работе есть санчасть и ее заведующий Сергей Сергеевич наблюдал Катю. Он снял гипс с дочкиной ноги, вытащил спицы, зашил оставшиеся после них ранки. Сразу после этого Катя начала учиться стоять. Потом — передвигаться по квартире, держась за стенку. Однажды прихожу с работы домой, звоню в дверь. Думала, откроет муж или сын, а тут — аж глазам не поверила! — на пороге стоит Катя и улыбается: «Мамочка, сюрприз!»

Через пару недель дочка стала выходить на улицу и гулять с друзьями. А на днях даже каталась на велосипеде! Правда, держать равновесие ей еще сложно, и она, бывает, падает. Глядя на это, старушки из нашего подъезда волновались: «Тебе надо с костылями ходить, а ты себя так мучаешь!» «Это только на пользу», — отвечала Катя, поднималась на ноги, садилась на велосипед и ехала дальше. Кстати, несмотря на полученную травму, дочка не прерывала дистанционное обучение в школе. Читала учебники, писала конспекты и рефераты. Десятый класс закончила с высокими оценками. Могу похвастаться: наша дочь — отличница.

— Я поняла: чтобы быстрее вернуться к полноценной жизни, надо больше двигаться, — говорит Катя. — Поэтому постоянно ищу причину выйти из квартиры: за хлебом, встретиться с друзьями, сходить в школу за домашним заданием… Замечаю, что с каждым разом ноги становятся сильнее. Расстояние от дома до школы, а это триста метров, уже преодолеваю за 15 минут. Раньше добиралась туда минимум за полчаса. Сама спускаюсь и поднимаюсь по ступенькам, хотя меня еще сильно шатает. Правая нога не очень слушается, и я немного хромаю. Врач с маминой работы говорит, что при моем упрямстве чувствительность в стопах скоро восстановится. Скорее бы! Очень хочется выйти на улицу на каблуках. Пока хожу в них только по квартире.

Сейчас мне уже намного легче ходить, а сразу было очень больно. Сколько раз падала! Но говорила себе: «Давай вставай, иначе всю жизнь будешь сидеть в инвалидной коляске, запертая в квартире». У меня с первого дня была установка: «Все будет хорошо, другого варианта просто нет». В днепропетровской больнице врачи направили ко мне психолога. Очень часто после таких травм люди впадают в депрессию и не хотят жить. Но, поговорив со мной, психолог сказала: «Вам моя помощь не нужна. Справитесь сами». Это даже хорошо, что я прошла через такое. Думаю, теперь мне будет легче достигать поставленные цели.

— Я каждый день благодарю Бога и людей, которые помогли поставить мою Катюшку на ноги, — говорит Ольга Сергеевна. — Многие жители Днепропетровска, которые навещали нас с дочкой в больнице, до сих пор звонят, интересуются, как Катины успехи. В Интернете у дочери есть поклонники: на своей страничке в социальных сетях она публикует новые фотографии — вот Катя стоит, вот уже ходит. И люди оставляют восхищенные, подбадривающие комментарии. Для дочки это огромная поддержка.